PedagogikaFine

Начиная с 1970-х годов в мире проведено огромное количество исследований гендерно-возрастной динамики самооценок, образов «Я» и т. п. (Harter, 2006). Самые интересные работы последних лет, посвященные внутреннему миру и переживаниям мальчиков, выполнены с позиций феминизма и феноменологии. Вместо традиционных больших анонимных анкет, в которых индивидуальные различия теряются, мальчиков доверительно расспрашивают о них самих и о мире, в котором они живут: «Что для тебя значит быть мальчиком? Что для тебя значит школа? Что тебе нравится и не нравится в школе? Какие трудности встречаются в твоей повседневной жизни?»

Выяснилось, что гегемонная маскулинность, на которую осознанно или неосознанно ориентируются, сверяя с ней собственные самооценки, почти все мальчики, ими не рефлексируется и не подвергается сомнению, а просто принимается как данность. «Ты должен быть сильным, большим и мускулистым, ты не должен быть лузером!» А почему? Типичный ответ мальчика о сущности маскулинности: «Я никогда не думал об этом».

Вот выдержка из интервью с шестнадцатилетним англичанином (Martino, Pallotta-Chiarolli, 2003. P. 185):

Интервьюер: «Когда ты думаешь о слове «маскулинность», какие образы приходят тебе в голову?»

Джаррод: «Я не знаю (смеется)».

Интервьюер: «Почему ты смеешься?»

Джаррод: «Это странный вопрос, я не знаю, как на него ответить».

Интервьюер: «Попробуем поставить его иначе. Как, по-твоему, чего общество ждет от мужчины?»

Джаррод: «Ну, типа это некто, кто любит машины».

Интервьюер: «Когда ты думаешь о себе, ты считаешь, что ты именно такой парень, какого ждет общество?»

Джаррод: «Да, наверное».

Интервьюер: «В чем это проявляется?»

Джаррод: «Мне нравится общество девочек, я много говорю о машинах».

Интервьюер: «Почему парни много говорят о машинах?»

Джаррод: «Не знаю, просто они так делают».

Интервьюер: «Ты знаешь, откуда это берется?»

Джаррод: «Нет».

Проблематизация маскулинности – важное средство не только самопознания, но и воспитания мальчиков. По точному выражению Рейвин Коннелл, «критическая автобиография – ключевая форма педагогики» (Connell, 1998. Р. Ш). Но побудить мальчика рассуждать на эту тему нелегко. Маскулинность для него дело святое. Мальчики не обсуждают этих вопросов друг с другом. Их дневники, если мальчики их ведут, часто содержат указания на собственные слабости, но при этом они не подвергают сомнению нормативные критерии оценки. Сомнения в адекватности этих критериев возникают лишь у тех мальчиков, которым в этом мире неуютно и которые при всем желании не могут, а потому, иногда по принципу «зелен виноград», и не хотят ему «соответствовать». Но поделиться своими мыслями мальчику трудно: ему сразу же скажут, что он оправдывает собственные слабости.

Традиционная идеология маскулинности, измеряемая психологическим тестом «мужских ролевых норм», включает ряд обязательных черт и требований: 1) избегание всего женственного, 2) гомофобия, 3) самодостаточность, 4) агрессивность, 5) соревновательность и достижительность, 6) принятие безличной сексуальности и 7) эмоциональная сдержанность. Чем меньше мальчик соответствует этим требованиям, тем сильнее угроза его маскулинности и тем больше он старается внешне и внутренне походить на мачо.

Молодой психолог Робб Уиллер (Wilier, 2005) предложил 111 корнеллским студентам ответить на несколько вопросов, после чего одним юношам сказали, что их установки вполне маскулинны, а другим – что они выглядят скорее женственными. Затем всем опрошенным студентам предложили сформулировать свое отношение к войне в Ираке и однополым бракам, а также выбрать по рисунку, какой автомобиль им больше нравится – большой спортивный вездеход или обычная машина. Результаты подтвердили ожидания исследователя: юноши, чья маскулинность была поставлена под вопрос, заняли более агрессивные политические позиции и предпочли подчеркнуто мужской тип машины нейтральному. То есть налицо компенсация и даже гиперкомпенсация.

Ничего теоретически сенсационного в этом исследовании нет. Соответствующий психологический феномен описал еще Зигмунд Фрейд, его детально исследовали авторы классического труда «Авторитарная личность» (1950), где было показано, что реальная или воображаемая угроза усиливает авторитарные установки и делает их носителей более агрессивными. Но подростковая маскулинность всегда находится под угрозой, она проблематична прежде всего для самого мальчика, поэтому он всячески ее демонстрирует, а единственным способом защиты от воображаемой глобальной угрозы часто становится такая же глобальная круговая оборона и ничем не спровоцированная агрессия.